Был мягок,
Был тонок волос ее лен,
Простую лишь знавший укладку.
Скажу откровенно,
Что был я влюблен
До крайности в каждую прядку.

Но ей
Ничего я тогда не сказал,
И, чтоб не казаться беднягой,
Уехал в деревню и землю пахал
Простою двуконною тягой.

Пьянила земля,
И тепла и черна,
Смутила хмельное сознанье,
И в город, где стала учиться она,
Мое полетело признанье.

С надеждою
Ждал я от милой ответ,
Предавшись фантазии яркой.
Однажды мне подали синий конверт
С огромной красивою маркой.

Читать побежал
В молодой березняк,
Где часто бродил одинокий.
Не очень-то нежный,
Я сердцем размяк,
Увидев приветные строки.

Пока о стороннем беседа велась,
Был почерк ее одинаков;
Пошло про любовь - и увидел я вязь
Неясных готических знаков.

Что делать?
Вдруг свет в мою душу проник.
От счастья лицо разулыбив,
Любовное слово я чудом постиг,
Прочел по-немецки:
"Их либе..."

И помню, тогда же
В любовной тоске
Решил я, о школе мечтая,
Что эту строку
На чужом языке
Когда-нибудь всю прочитаю.

Два года
Сквозь дебри глаголов чужих
Спешил я к строке сбереженной.
Письмо развернул я.
"Их либе дих нихт!" -
Прочел, огорченьем сраженный.

О, знать бы тогда,
В том зеленом леске,
Чтоб совесть не знала уколов,
Что все отрицанья
В чужом языке
Ставятся после глаголов.

За многие годы
Изжил я вполне
Остатки наивности детской.
Но все же краснею,
А главное - мне
С тех пор не дается немецкий...